Повиновение… К огорчениюсожалению, сейчас это самое сложное проверка для монахов. Оно наличествует в большей степени, чем 1-ое и 2-ое. Там недооценили, не похвалили, здесь заслугу не дали, не туда отправили — все это считается вызовом обету повиновения. Давая его, ты все происходящее в жизни берешь на себя с одним ответом: известность Богу за все. Возможно ли изумить человека, прожившего жизнь изнутри Церкви, рассказом о служении? Оказалось, ещё как. Дабы увериться в данном, всего-то и надобно было условиться об интервью с наместником Высоко-Петровского монастыря в Столице, настоятелем 3-х храмов, председателем патриаршей комиссии по задачам образования монашествующих и ректором Русского Православного института игуменом Петром (Еремеевым). Например состоялся незатейливый беседа об обыкновенной, обычной, но — монашеской жизни. Кое-какие задаются вопросом, какой он петр еремеев игумен недобрый или же добродушный человек? Вот собственно что сам ведает о собственной жизни игумен Петр. Я поступал в семинарию в 1991-ом году, и данному предшествовало всего только 7-8 месяцев жизни, связанной с храмом, потому что я семейством из семьи, которую за это время невозможно было именовать религиозной. В первый раз я пришел в святилище в декабре и незамедлительно попал к неплохому священнику. Он был старше средних лет, протоиерей, настоятель храма в моем родном мегаполисе Армавире. Лицезрев невзначай оказавшегося в храме и озирающегося юношу, основатель Петр задал вопрос: «Что ты тут создаешь, хлопец?» Я дал ответ, собственно что вошел в святилище, потому что мне это всякий раз было любопытно. Но прежде я не решался войти, но и был крещеным. И, в конце концов, устроил 1-ый шаг. Вначале, я не решался войти в святилище. И не вследствие того, собственно что меня что-нибудь страшилище или же отталкивало. Сам по для себя внимание был не что силы, дабы оторвать у буйной юности бесполезные тридцать минут. На момент прихода в данный святилище и знакомства с основателем Петром мне исполнилось 17 лет. Не все, посещая в детстве С-Петербург (тогда ещё Ленинград), я оказался на земли Александро-Невской Лавры, где заглянул в Троицкий храм. Краем очи заглянул, меня более заинтересовывал комплекс монастыря. А затем невзначай у одной из церквей заметил митрополита Алексия, грядущего Патриарха. Например собственно что за это время в Армавире произошла 1-ая истинная встреча с храмом. Известность Богу, тут меня повстречал добродушный и броский человек актуальный веры, общение с коим зародило во мне внимание к продолжению знакомства. Мы пообщались абсолютно вкратце, и на прощанье я заявил: «Я, имеет возможность, ещё приду». А затем пришел ещё раз. И еще.